Пьер Бюнель — югославский разведчик в НАТО

РАССЕКРЕЧЕННЫЙ СЦЕНАРИЙ

В сентябре 1998 года югославские спецслужбы в деталях раскрыли план натовских бомбардировок, однако Милошевич не поверил данным разведки

Ситуация перед началом натовских бомбардировок Югославии 1999 года во многом напоминала события лета 1941 года, предшествовавшие нападению Германии на Советский Союз. Подобно Сталину, Слободан Милошевич до последнего момента не верил в возможность натовских бомбардировок. Однако югославские разведчики, также как и их советские коллеги, сумели раскрыть планы противника. Им удалось получить не только информацию о готовящемся нападении, но и точный список целей авианалетов. Журналисты белградской газеты<Вечерние новости>Горан Чворович и Дубравка Савич встретились с двумя основными участниками этой разведоперации.

Французский майор Пьер Анри Бюнель, отбывший тюремный срок за шпионаж в пользу Югославии и раскрытие потенциальных мишеней накануне натовских бомбардировок, сказал сербским журналистам: окажись он снова в подобной ситуации, сделал бы то же самое. Он уверен, что его поступок послужил спасению человеческих жизней. Это мнение разделяет и работавший с Бюнелем сербский генерал Йован Миланович, перевод интервью с которым мы предлагаем нашим читателям. (Текст публикуется в сокращенном варианте.)

СОРВАННЫЙ БЛИЦКРИГ

— Г-н Миланович, насколько важны были документы, переданные Бюнелем?

— Благодаря им армия Югославии разработала план обороны страны. НАТО намеревалась совершить агрессию по модели блицкрига, путем массированных ракетных и авиа-ударов по военным целям и гражданской инфраструктуре, за короткое время разгромить нашу армию и создать условия для капитуляции. Полученные планы предотвратили этот<сюрприз>— как в октябре 1998, так и в марте 1999 года. Раскрыв планы НАТО, генштаб разработал стратегию<распыления>подразделений, боевой техники и материальных средств. Ее суть сводилась к непрерывным передвижениям на новые боевые позиции, что позволило свести наши потери к минимуму.

— Когда Вы узнали, что НАТО планирует бомбардировки?

— Весной 1998 года ОАК (Освободительная армия Косова) начала боевые действия на всем пространстве Косова и Метохии. Оружие они получали из Албании и с Запада, где имелись и центры обучения. На Западе эти факты игнорировали. В мае и июне 1998 года обстановка усложнилось, и в НАТО начата была подготовка и разработка планов интервенции. Военный комитет получил политическую директиву от Совета НАТО разработать план ведения боевых действий, а командование в Монсе занялось оперативной частью конкретных планов агрессии. По сути, 23 июня 1998 года я впервые представил информацию под заглавием:<Подготовка агрессии НАТО против Союзной Республики Югославии>.

— Какие методы Вы применяли?

— Все. Разрешенные и неразрешенные, известные и неизвестные в теории и на практике, и собственные оригинальные. Человеческий фактор являлся первичным, и так будет до тех пор, пока будут проводиться разведоперации. Все мои собеседники преимущественно являлись противниками НАТО и США, переживающими конфликт с собственной совестью, из-за дел, которыми они занимались.

— Знали ли Вы о том, как воспринималась Ваша информация в тогдашней СРЮ?

— Знал. Тогдашнее руководство страны не верило в возможность агрессии. Оно более доверяло Холбруку, чем нашей разведслужбе. Они верили в то, что дипломатическим путем можно прийти к мирному решению. Что силы ОАК будут разгромлены, что США не прибегнут к силовому методу и что военная угроза является средством для достижения политических целей. Невероятно, но недоверие достигло кульминации в момент, когда нападение на нашу страну стало полностью несомненным. Я говорю о сентябре и октябре 1998 года, когда 13 октября уже утвердили как дату начала военных действий. В тот период я отправил серию депеш, где каждое утро, будто на шахматной доске, смещал отдельных членов НАТО влево или вправо, в зависимости от того, изменили ли они в сравнении с предыдущим днем позицию относительно агрессии.

— Когда Вы узнали о мишенях бомбардировок?

— Уже в конце июля, а в сентябре — и их координаты.

— Совпал ли план с тем, что впоследствии произошло?

— Полностью, причем агрессия с самого начала была более радикальной в сравнении с ранее запланированными стадиями.

НАЗЕМНУЮ ОПЕРАЦИЮ ЗАБЛОКИРОВАЛА ГЕРМАНИЯ

— Расскажите, шла ли речь о сухопутной операции?

— Этот вопрос обсуждался, однако главным тормозом для сухопутной агрессии являлась Германия. Эта страна в июле получила задание начать разработку плана сухопутной операции. Первым планом предусматривалось задействовать около 15-17 тысяч солдат. В последующих вариантах эта цифра выросла до 70 тысяч. При этом немецкий генерал Науман каждый раз увеличивал цифру, причем по двум соображениям. Он запугивал остальных членов НАТО жертвами, указывая, что столь крупные силы для наземной операции набрать невозможно. Тем самым он хотел предотвратить участие Германии в боевых действиях против сербов. Каждый раз увеличивая цифру, он как бы говорил:<Давайте остановимся!>.

— Насколько согласоваными были позиции внутри НАТО по вопросу интервенции против СРЮ?

— Все лето и осень 1998-го, а также первые месяцы 1999 года продолжался конфликт. Многие члены Альянса не соглашались с агрессией без санкции Совета безопасности ООН. Греция требовала гарантий того, что турецкие самолеты не будут летать через греческую территорию для бомбардировок Югославии. Франция противилась интервенции до момента принятия плана. Также выступали против Испания, Бельгия, Италия, и Германия.

— Как же они достигли консенсуса?

— Мадлен Олбрайт, применяя наступательную дипломатию, напрямую<убеждала>лидеров каждой из этих стран. Таким образом, нажимами и шантажом заставили все страны — члены НАТО участвовать в войне против СРЮ.

На стадии подготовки агрессии существовали две концепции — одну разрабатывала Америка, вторую — Германия. В той и другой рассматривалось постоянное присутствие НАТО не только в Косове и Метохии, но и на всей территории Сербии.

Сейчас военная стадия интервенции завершена, но цели, которые предполагалось осуществить, остались невыполненными. Поэтому сегодня агрессия продолжается — пусть и невоенными средствами.

Необходимо понимать, что НАТО отказалась от основной оборонной концепции. Это — агрессивная военная организация, опасная для мира и безопасности во всем мире. Теперь она может иметь два смысла существования. Первым является не охрана ресурсов, а борьба за ресурсы, то есть нефть, а вскоре и воду. Вторым является терроризм. НАТО еще в 1998 году утвердил зоны своего будущего доминирования. Первая из них: Балканы (Косово и Метохия), вторая: Ближний восток — Северная Африка, третья: Ирак-Иран-Кавказ (вплотную к российским границам), четвертая: Китай. Практически во всех пяти зонах, включая и Китай (Тибет), налицо или вооруженные интервенции, или управляемые кризисы.

БЮНЕЛЬ САМ ВЫБРАЛ СВОЙ ПУТЬ

— Почему Пьер Бюнель пошел на сотрудничество с Вами?

— Он решился на то, что, мне думается, в первый момент не осознавал. Он не был высокопоставленным офицером, но имел доступ к секретной информации. Как секретарь кабинета первого лица французской делегации при НАТО, он имел большие возможности, и он запросил нужный мне документ.

— Что это за документ?

— Документ с мишенями, стадиями и продолжительностью агрессии. Но Бюнель передал еще и второй документ, где отражалась частотность полетов самолетов французской авиации, которые должны были участвовать в бомбардировках. По французским законам именно это ему вменили как государственную измену. Второй документ я у него не просил. Я сказал ему:<Франция меня не интересует, так как я не хочу из тебя делать изменника>. Но он сказал мне:< Вы должны знать, что и Франция будет участвовать в этом>.

— Когда раскрыли Бюнеля, раскрыли и Вас, и Вам пришлось покинуть Брюссель?

— Бюнель находился в тюрьме, а я под домашним арестом, на квартире или в посольстве, всего 59 дней. В середине ноября меня включили в повестку дня бельгийского парламента. Депутаты упрекали министров обороны и внутренних дел за неспособность раскрыть меня в течение предыдущих четырех лет. У них даже не было законной возможности изгнать меня, но зато имелся другой грязный план. Я покинул Брюссель за 25 дней до того дня, когда его предусматривали применить.

— Имели ли Вы впоследствии контакты с Бюнелем?

— Бюнель в тюрьме написал книгу<Преступления НАТО>, уже переведенную на сербский язык. На презентации в Белграде Бюнель выразил удовольствие тем, что мы снова встретились. Перед публикой в Клубе литераторов он поблагодарил меня за то, что я<посодействовал>тому, чтобы он стал писателем. Он написал еще несколько книг.

— Станете ли и Вы литератором?

— Когда-нибудь и я буду свидетельствовать о времени, когда сербский народ пережил одну из крупнейших трагедий.