Космический тупик

Опасность своего рода "дефолта" — на сей раз в сфере космонавтики — становится весьма реальной. В ближайшее время наша страна может отказаться от взятых на себя и закрепленных межправительственным соглашением обязательств по строительству и эксплуатации Международной космической станции (МКС). Это нанесло бы очень серьезный ущерб деловой репутации и вообще имиджу России.
Ситуация подошла к критической черте из-за острейшей нехватки средств у предприятий отрасли, занятых в международной космической программе. По полученной нами конфиденциальной информации, сейчас на весьма компетентном уровне за плотно закрытыми дверями обсуждается, казалось бы, немыслимый вариант — переход на "усеченный" режим эксплуатации МКС. Экипажи должны будут работать на станции не постоянно, а прилетать на нее время от времени. Например, в тех случаях, когда надо доставить на МКС очередного туриста. Это означало бы, по сути, закрытие станции, беспрецедентный провал самого впечатляющего международного космического проекта ХХ века.
Между прочим, уже готов черновик письма руководителям Национального управления по аэронавтике и исследованию космического пространства (НАСА) США, в котором российские партнеры по строительству МКС сообщают неприятную новость. Не знаю, должны ли космические капитаны согласовывать этот "привет" партнерам с российским премьер-министром, но в любом случае крайнюю меру хотят оттянуть до последнего — на несколько недель (больше резерва времени нет) в надежде: авось произойдет чудо и удастся найти источники финансирования. Однако особых иллюзий, как признавались мои собеседники, никто не питает.
А начинался международный проект под громкие фанфары и широковещательные заявления нашей страны и США. Демократическая Россия присоединилась к программе МКС в 1993-м, когда осталась в прошлом "холодная война". О принципиальных направлениях сотрудничества в космосе договорились по поручению своих тогдашних президентов американский вице-президент Эл Гор и российский премьер Виктор Черномырдин. 30 января 1998-го в Вашингтоне представители 15 стран заключили межправительственное соглашение о строительстве и эксплуатации МКС. С российской стороны подпись поставил посол Юлий Воронцов, с американской — государственный секретарь США Мадлен Олбрайт. Через девять месяцев ракета "Протон" вывела в космос первый модуль "Заря".
"Мы сделали эпохальный шаг — отправили на орбиту первый этаж международного космического общежития во Вселенной", — заявил в день запуска генеральный директор Российского космического агентства Юрий Коптев. Впоследствии он не раз подтверждал на брифингах нашу решимость неукоснительно выполнять все взятые на себя обязательства по освоению космического пространства. С удовлетворением сообщал, что Росавиакосмосу "удается вписываться в жесткие рамки бюджетных ассигнований". Сегодня для улыбчивого космического начальника наступают, как представляется, хмурые дни — пришло время платить по векселям, которые он так щедро раздавал.
На самом деле ситуация в космической отрасли давно является чрезвычайно тревожной. Ежегодное финансирование по сравнению с 1989-м уменьшилось в сопоставимых ценах в 15 раз. И хотя за последнее десятилетие было привлечено внебюджетных средств на сумму свыше 3,5 миллиарда долларов, денег катастрофически не хватает. В долговой петле, например, оказался флагман отрасли — Ракетно-космическая корпорация "Энергия" в подмосковном Королеве. Отсюда начиналась дорога в космос, здесь изготавливались и первый спутник, и космические корабли серий "Восток", "Восход", "Союз". И сегодня "Энергия" играет неоценимую роль в реализации программы МКС. Однако "кислорода для дыхания" у предприятия почти не осталось.
На 2003 год королевцы получат от Росавиакосмоса 1,2 миллиарда рублей бюджетных денег. А только долгов у ракетной корпорации скопилось на миллиард. Взаймы "Энергия" брала не на "красивую жизнь", а в силу безвыходного положения, расплачиваясь за несостоятельность правительства, которое как бы "забыло" о подписанном межгосударственном соглашении. С помощью банковских кредитов корпорация строила пилотируемые корабли "Союз" и грузовые "Прогрессы", без которых не может функционировать Международная станция. Но дальше в долг брать невозможно, банки требуют вернуть с процентами прежние кредиты. Запланированных бюджетных денег не хватит и на это. Тем более нет средств на изготовление кораблей для полетов на МКС, а также участие в других очень важных для страны международных и национальных программах. "Энергии" как минимум требуется на год 4,2 миллиарда рублей, чтобы только свести баланс по нулям. Но денег таких нет. Значит, придется сворачивать работы на МКС.
Между тем о чрезвычайной ситуации, а фактически предстоящем банкротстве российской космонавтики еще весной предупреждал исполнительную власть со страниц нашей газеты ("Труд", 16 апреля 2002) заместитель генерального конструктора РКК "Энергия", директор российской части программы по МКС, руководитель Научно-технического центра по испытаниям и управлению Валерий РЮМИН. "Положение ужасающее, — с тревогой констатировал он. — Мы находимся на грани прекращения пилотируемых полетов. Нехватка средств покрывается взятыми в коммерческих банках кредитами. Государственная программа выполняется за счет акционеров компании (ситуация поистине фантастическая. — В.Б.). Заморожено строительство российского сегмента МКС. Большую часть энергетики мы берем сейчас с американского сегмента. Если не будут решены вопросы финансирования, Россия может уже в этом году вообще уйти с Международной станции и прекратить регулярные полеты в космос".
Учитывая серьезность поставленных вопросов, редакция попросила высказать свое мнение по поводу неординарной ситуации в космонавтике министра промышленности, науки и технологий Илью Клебанова, гендиректора Росавиакосмоса Юрия Коптева и президента Российской академии наук Юрия Осипова, направив им соответствующие письма и статью (мало ли, может быть, они не читали этот номер "Труда"). Клебанов и Коптев вообще не посчитали нужным ответить газете, хотя бы из вежливости к читателям, а из Академии наук пришла формальная отписка. Факт показательный. Похоже, не очень и волнует состояние отрасли официальных лиц, которые во многом несут ответственность за то, что сегодня происходит. А возможно, и сказать им нечего. Впрочем, огорчает не высокомерно-пренебрежительное отношение к прессе, к общественному мнению обидчивых на критику госчиновников (это сегодня не редкость), а их неспособность вывести российскую космонавтику из тяжелого кризиса.
Когда Юлий Воронцов получил в 98-м поручение ельцинского правительства подписать межправительственное соглашение, никто, похоже, тогда всерьез не просчитывал, сможет ли федеральный бюджет из года в год финансировать выполнение российской части программы, где найдет на строительство и эксплуатацию МКС 8 миллиардов долларов. Понадеялись на авось: как-нибудь справимся. И запланировали изготовление не только тех модулей, которые уже находятся на орбите в составе космического "общежития", но еще и научно-энергетической платформы (запуск был намечен на октябрь 2002-го), универсально-стыковочного блока, стыковочного отсека N 2, двух исследовательских и одного стыковочно-складского модулей. Масса российского сегмента МКС должна была составить 133 тонны. Наша страна обязалась доставить на орбиту 88 тонн топлива (в том числе 56 тонн — для американского сегмента), а также 28 тонн грузов, необходимых для экипажа на этапе сборки. Еще четыре года назад независимые эксперты предупреждали, что это неподъемно для нашей страны, не располагающей соответствующими финансовыми ресурсами. Но в погоне за выигрышными политическими очками забыли и о деньгах, и о простых практических вопросах: зачем нужна орбитальная станция? Насколько она будет соответствовать национальным интересам стран — участниц соглашения? Адекватны ли затраты на МКС предполагаемым результатам?
Все чаще приходится слышать от некоторых разочарованных специалистов, что Международная станция не означает прорыва, а всего лишь повторяет подвергавшуюся в последнее время критике миссию затопленного российского "Мира", только на этот раз масштаб побольше. Тратить колоссальную сумму на повторение пройденного ради непонятных амбиций политиков и космических начальников, по их мнению, является большой ошибкой. Не случайно Соединенные Штаты после прихода в Белый дом прагматика Джорджа Буша резко сократили ассигнования на МКС. НАСА предложило сократить численность экипажа МКС с планировавшихся 7 человек до 3 и уменьшить количество полетов на станцию, увеличив длительность пребывания на ней космонавтов. "Экипаж из трех человек стал бы катастрофой, тормозом для всей программы", — заявил директор пилотируемых программ Европейского космического агентства (ЕКА) Йорг Фейстель-Бюхль. Ибо шансы на полет европейцев, а также канадцев и японцев уменьшатся при этом варианте многократно. До прояснения ситуации ЕКА на две трети заморозило финансирование европейской части программы МКС.
В ответ на критику оппонентов сторонники создания Международной станции говорят, что после завершения строительства на ней планируется провести сотни интереснейших исследований и экспериментов. Станция должна стать важным шагом на пути строительства в космосе промышленных производств. МКС — аванпост в освоении человечеством околоземного пространства.
Резоны, наверное, есть у каждой из дискутирующих сторон. Но в любом случае "закрывать" (пусть и частично) орбитальную станцию (масса ее сейчас составляет 140 тонн), в которую вложены уже многие миллиарды долларов, по крайней мере, не по-хозяйски. Другое дело, что можно, видимо, подумать о том, чтобы скорректировать, уменьшить объемы строительства МКС, сохранив основные модули. Однако это не значит, что надо шарахаться в другую крайность, ставить крест на впечатляющем проекте. Но для этого, если говорить о нашей стране, в федеральном бюджете надо отдельной строкой выделять целевые ассигнования на МКС в минимально необходимом объеме — по расчетам специалистов, 240 миллионов долларов ежегодно. Для сравнения: США выделяют (после сокращения) на станцию в 2003-м 1,5 миллиарда долларов, с 2004-го — 1,2 миллиарда ежегодно, в 2007-м — 1,1 миллиарда.
Перед публикацией этой статьи я связался с вернувшимся из отпуска Валерием Рюминым и попросил его прокомментировать ситуацию. Учитывая, что другие мои собеседники просили не называть их фамилии, я предложил это же и заместителю генерального конструктора РКК "Энергия". Однако он сухо заметил, что никогда не боялся говорить правду, скрывать его фамилию нет необходимости.
— Валерий Викторович, после вашего громкого выступления в "Труде" в апреле нынешнего года улучшилось ли финансирование МКС?
— Нет, никаких сдвигов не произошло. Или не таким уж громким был мой голос, или правительство не волнует судьба МКС. После этого выступления к кому мы только не обращались — к членам правительства, депутатам, руководителям Росавиакосмоса — все тщетно. "Ищите внебюджетные источники финансирования", — говорят нам. Но ведь это межправительственное соглашение, за выполнение программы отвечает государство — почему ответственность перекладывают на нас? А, между прочим, на свои проекты корпорация находит средства — именно за счет коммерческой деятельности. Но еще и программу МКС мы никак не потянем.
— Верно ли, что российская сторона готовится объявить партнерам, что не может построить необходимое количество космических кораблей и предложит отправлять экипажи на МКС время от времени? Говорят, есть уже и проект письма. Не знаете, кто его составлял?
— Судя по вопросу, думаю, что вы знаете автора. Письмо написал я. Положение безвыходное. В 1998-м Россия обязалась ежегодно запускать 6 грузовых "Прогрессов" и 2 пилотируемых "Союза". В 2001-м "грузовиков" было 5, в 2002-м — только 3, а на следующий год сможем сделать лишь 2, чтобы поднять орбиту МКС и сохранить ее от падения на Землю. Что же касается "Союзов", то один корабль в производстве, а на второй — денег нет. Цикл изготовления космического корабля — 2 года. Если сегодня не закажем, то в 2004-м вообще не на чем будет летать. Именно поэтому и встал вопрос о том, чтобы временно приостановить постоянную эксплуатацию станции.
— Могут ли американцы обойтись без нас, доставляя экипажи и грузы многоразовыми "шаттлами"?
— Нет, потому что "шаттл" может находиться в космосе не более трех недель. А "Союз" постоянно пристыкован к МКС в течение полугода. Он не только доставляет на станцию экипаж, но является еще и спасательным кораблем. В случае опасности космонавты и астронавты могут на нем экстренно вернуться на Землю. Кроме того, каждый полет "шаттла" стоит 500 — 800 миллионов долларов, а "Союза" — несколько десятков миллионов, то есть на порядок меньше. Американцы хотели сделать свой большой корабль спасения, но теперь из-за сокращения финансирования от этих планов отказались. Так что без "Союзов" постоянно работать на МКС будет нельзя.
— Но Соединенные Штаты могут купить у нас пилотируемые корабли, заплатить и за изготовление, и за вывод на орбиту, и за посадку...
— Если они будут за все платить, то тогда мы не будем партнерами и не сможем проводить исследования на МКС, направлять туда своих космонавтов, не говоря уж о туристах.
— Промелькнуло сообщение, что якобы ведутся переговоры о продаже Америке двух "Союзов" ежегодно, но стороны не могут договориться о цене. Мы просим 65 миллионов долларов за корабль, ракету, управление и все прочее, а НАСА предлагает снизить сумму...
— Это другая история. Ни Россию, ни европейцев, ни канадцев и японцев не устроило упоминавшееся уже предложение США о сокращении численности постоянного экипажа с 7 до 3 человек. В принципе в имеющихся модулях могли бы работать 6 человек, но корабль-спасатель "Союз" рассчитан на троих. Поэтому и появилось предложение причалить к МКС еще один "Союз" — и тогда препятствий для увеличения экипажа не будет. Учитывая, что США отказались от строительства большого корабля-спасателя, Америка и должна выделять деньги на второй "Союз". Но на эту тему сейчас переговоры не ведутся. А за первый "Союз" отвечает Россия. Без него окажется невозможным выполнение всей международной программы.
— Когда ваше роковое, как представляется, письмо может быть отправлено в США?
— Оно уже отправлено директору программ МКС г-ну Герстенмайеру. Но, может, правительство все-таки не пойдет на международный скандал? Хотя, скажу откровенно, надежды на позитивный финал у меня почти не осталось.

Головачев Виталий, политический обозреватель, "Труд", N 171 за 25.09.2002.