Почтить память Алексия II хотят миллионы россиян

Под скорбный звон колоколов и пение<Святый Боже>священнослужители внесли гроб с покойным Патриархом через западные врата и разместили на помосте в центре храма. Храм был заполнен верующими в траурных одеждах, а алтарь и пространство возле гроба украшены белыми цветами.

Православные, желающие проститься с Его Святейшеством, начали собираться у храма еще с утра, и уже к обеду очередь несколько раз обогнула храм.

— Почему же его не везут? — спрашивали многие.

— Да он теперь везде, рядом с каждым из нас, — отвечали более терпеливые.

— Думаю, что душа Патриарха давно уже здесь, — рассказала послушница храма Елизавета, которая часто выходила из храма, наблюдая за очередью. — В пятницу над главным входом в храм Христа Спасителя приземлился белый голубь. Мы его пытались покормить, но он не подлетал, как остальные птицы. Сидел между во-о-он теми бронзовыми ангелами и смотрел на нас часа три.

Когда священники попытались сфотографировать белоснежную птицу, она взмыла в небо высоко-высоко...

Примерно в 18.30 подъехала траурная церемония, гроб с телом священники на руках внесли в храм. А в 19.10 вовнутрь запустили первых 300 человек. Одним из первых попрощался с Алексием II мэр столицы Юрий Лужков. Примерно в это же время подъехали четыре машины<Скорой помощи>из Центра экстремальной медицины. Но помощь, к счастью, никому не понадобилась.

Очередь продвигалась медленно. К восьми вечера конец очереди из желающих попрощаться с Патриархом находился уже на Берсеневской набережной. В глаза бросается, что много молодых православных женщин. Многие девушки вылезали из дорогих машин, повязывались платочком и стояли как все.

— К утру попаду, и слава Богу. — Галина из Ростова распаковывает бутерброды и делится ими с соседями по очереди. Вообще-то ее командировка в Москву заканчивалась в пятницу, но, узнав о несчастье, она попросила шефа продлить ее. Шеф не возражал.

Рядышком стоят четверо молодых грузин с шикарным букетом роз.

— Мы же православные все, — объясняет один ребят. — Было бы в нас во всех веры побольше, и не было бы никакого августа. Хотя и сейчас, — он обводит рукой змейку из людей, — мы все равно вместе, видите...

— Ну пустите, пожалуйста, — умоляет милиционеров какая-то женщина, показывая на двух полусонных ребятишек. — Мы из Рязани, устали они...

Рядом — два инвалида с той же просьбой. Cтраж порядка православных в храм не пускает, объяснив, что очередь — одна на всех. Хотя прихожан, приехавших из регионов в сопровождении священников, и журналистов пропускали через другой вход. Православные хитрили и пристраивались к делегациям, но их тут же отсекали омоновцы.

— Кого Господь определит, тот и попадет в храм, — вздыхали разоблаченные миряне.

— Точно, — соглашаются омоновцы, вылавливая очередного хитреца. Но, покурив, вдруг подходят к женщине с ребенком. Та даже не пыталась стать в конец очереди, понимая, что внутрь ей не попасть, потому что ночь с малышом на руках ей не выдержать.

— Пожалуйста, заходите...

В час ночи заморосил мелкий дождь, но очередь только продолжала расти — теперь она растянулась больше чем на километр. Кое-где, то ли, чтобы утешиться, а может, просто согреться, верующие пели молебны.

В два ночи к нескольким сотням милиционеров, охраняющих правопорядок, добавились около пятидесяти бойцов<Беркута>, они встали в оцепление перед центральным входом в храм. Омоновцам, дежурившим возле отдельного входа для священнослужителей, поступила команда пропускать без очереди пенсионеров, инвалидов и женщин с детьми. Но об этом во всеуслышание объявлено так и не было — люди в форме опасались, что возникнет давка...

http://rostov.kp.ru/daily/24210/414000