Скачать (9,92 Кб)

Полезная птичья красота

Ю. Линник
Химия и Жизнь №9, 1987 , с.46-50

Нетрудно заметить такую связь: чем ближе к экватору родина птицы, тем ярче она окрашена. Хотя это правило действует не всегда, в целом оно верно. Впрочем, и среди среднерусских птиц есть живые самоцветы: золотистая шурка, сизоворонка, зимородок. Разве не напоминают они нам о роскоши тропических окрасок? Пусть другие наши птицы не так цветасты. Но в окраске щегла, варакушки, свиристеля, дятлов и синиц мы находим и тонкую гармонию, и смелые контрастные сочетания.

Эстетические полюса в мире птиц как бы перевернуты по сравнению с нашим миром. Если у человека прекрасный пол - женский, то у птиц мы видим обратное. Скромно и буднично рядом с неотразимым павлином выглядит его верная пава. Поначалу даже подумаешь: это птицы разных видов. Вот румяным яблоком полыхает среди инея снегирь, а рядом тускло окрашенная снегириха. Такое же соотношение окрасок у зябликов. Мы легко узнаем самца коноплянки по красной шапочке и нагруднику, а его серенькую подругу не сразу отличишь от птиц-родственниц.

В каждом правиле есть исключения. Эти исключения обычно помогают глубже понять сущность самого правила. У куликов-плавунчиков самочки ярче и привлекательнее самцов. И вот что замечательно: именно самцы плавунчиков строят гнезда, насиживают кладку, водят птенцов. Они как бы поменялись ролями со своими подругами. Это привело и к внешним переменам.

Окраска птиц - не просто прихоть природы. Тут явно действует великое начало целесообразности. Самка насиживает кладку - она ответственна за будущее рода. Ей нужно стушеваться, стать незаметной. Естественный отбор работает как тонкий колорист. Цвет жухлых трав и земли, пожалуй, первенствует в его палитре. Что ж, это понятно: чаще всего именно так окрашен фон, на котором располагаются гнезда. Именно поэтому у самок многих птиц очень и очень схожая покровительственная окраска. А если самочка все же окрашена ярко, то можно утверждать без сомнения: или она насиживает яйца в глубоком дупле, или в закрытом гнезде.

Вот садится на воду рябая уточка-широконоска. Заплывает в сухие тростники и как бы растворяется среди них. Каждый штрих в ее окраске говорит о желании быть незаметной.

Иное дело селезень широконоски. Все краски у него яркие, звонкие. Изумрудно-зеленое, чисто-белое, рыжевато-коричневое. Птица явно стремится быть заметной. Селезень хочет непременно выделиться из окружения. Но для чего ему рискованная игра красками?

Яркий декор самцов Дарвин связывал с эстетическим чувством. Великий эволюционист писал: "Вообще птицы являются самыми эстетическими из всех животных, исключая, конечно, человека, и вкус к прекрасному у них почти одинаков с нашим". Дарвин увлеченно говорил о роли чувства прекрасного в брачном поведении птиц. Это спорные мысли. Но считать их лишь данью антропоморфизму нельзя. По существу, Дарвин поставил вопрос о роли информационных процессов в природе.

Информация диктует красоту цветка орхидеи и выводит узоры на крыльях бабочек. Окраска указывает на видовую принадлежность. Информационные задачи решаются природой по-разному. Звук, цвет, пластика, запах, вибрация, жест - это все каналы, по которым движется информация. В мире птиц такое движение идет с особой интенсивностью.

Синее ожерелье варакушки; красные брови тетерева; пестрый воротник турухтана. Это все знаки, меты, позывные вида. Потоки информации прямо-таки бурлят в брачный период. И это понятно. Есть жизненная необходимость в том, чтобы птицы встретились друг с другом. И вот дятел начинает отбивать свою морзянку, глухарь веером распускает хвост, каменка взлетает вверх свечой: "Это я, я!" - хотят сказать птицы. Одно сообщение передается тысячью способов.

Самец не только хочет быть узнанным. По Дарвину, он желает еще и понравиться самке. Ведь у будущей супруги часто есть возможность выбора. Быть отвергнутым? Нет, ни за что. И вот самцы начинают соревнование на выразительность. Создать эффект, щегольнуть красотой и силой - все это делают птицы. В основе Дарвин был глубоко прав: победит самый выразительный самец.

А что же несет в себе импозантная выразительность? Не внешний ли это флер, мишура? Нет. Останавливая свой выбор на самом красивом и голосистом, самка выбирает самого здорового и деловитого. В мире птиц эти свойства тесно взаимосвязаны. Пустой красоты здесь не встретишь.

Альфред Уоллес полемизировал с тезисами Дарвина о значении эстетического чувства у птиц. Яркая окраска самцов рассматривалась им лишь как показатель физической мощи и здоровья. Ученый даже пытался выявить связь между напряжением мышц у птицы и развитием окрасок над ними. Чем больше упражняются мышцы, тем ярче полыхают окраски! Попытка найти столь прямую зависимость кажется сегодня наивной. Однако и во взглядах Уоллеса есть зерно истины. Эти взгляды развил и уточнил русский ученый Н. Г. Ледединский, выдвинувший так называемый "принцип манометра". Окраску птицы он уподобил своеобразной приборной шкале: чем ярче окраска, тем сильнее и реактивнее самец. Так что самке остается лишь снимать показания с этих манометров.

Еще один подход к проблеме - гипотеза жертвенной окраски. Чем является в глазах хищника ярко раскрашенный самец? Конечно же, цветовой приманкой, своего рода мишенью. Принимая на себя смертельный удар, самец отводит беду от самки и потомства. Ибо их жизнь для популяции более ценна.

Красивая гипотеза! Рыцарские регалии самца соответствуют его рыцарскому духу. Пожертвовать собой во имя рода - это находит отклик и в нашем сознании. Однако чем жертвенность отличается от фаталистической обреченности? Неужели самцам заведомо уготована мученическая смерть? Но ведь это не так. Часто их численность ничуть не уступает числу самок. Да, поведение самцов включает в себя отвлекающее маневрирование - хищник бросается на яркую цель, а цель уходит в лабиринт зарослей, где гибель самца - вовсе не обязательный финал.

Противоречит реальности и гипотеза угрожающего значения яркой птичьей окраски. Согласно этой гипотезе, все элементы брачного ритуала: и щегольство оперением, и токовые позы, и громкое пение - самцы адресуют только друг к другу, чтобы напугать, пристрастить соперника. А самки тут якобы вовсе ни при чем. Ведь они часто даже не присутствуют на турнирах.

Но может ли напугать признак, хорошо знакомый птицам? Конкуренты-то примелькались друг другу. Почему красные брови одного тетерева должны леденить кровь другого тетерева? Или что страшного в черном пятне на горле самцов воробья? Однако его иногда называют "пятном угрозы". Признак устрашения должен быть необычным.

Одна проблема порождает множество гипотез. Это естественно для науки. С разных сторон зоологи подходят к загадке птичьих окрасок. Но в одном они все же сходятся: это признание информационного значения окраски. Разногласия начинаются при обсуждении вопроса, кому и для чего передается информация. Говоря иначе, кто же адресат птичьих посланий?

Видовые знаки и меты помогают птицам узнавать друг друга. Они в равной степени важны и для самок, и для самцов. Но внутри общей системы коммуникаций имеется особая служба связи. Работает она только весной, когда рождаются птичьи семьи. И соединяет только самца и самку! Самая интимная, самая важная линия связи в птичьем мире.

На берегах Кольского полуострова весной идет бой турухтанов. Как великолепны их раздутые воротники! А на заднем плане я вижу пару уток - селезень кряквы плывет за своей избранницей. До чего же он сейчас элегантен!

Пройдет совсем немного времени, и турухтаны примут серенький будничный вид. Где былая роскошь? От нее и следа не осталось. Теперь самцы неотличимы от своих тишайших подруг. Будто разжаловала их природа. Такие же метаморфозы и у селезня кряквы. С него словно смыты праздничные краски.

Почему же подчас так эфемерны щегольские украшения и пестрые краски? Потому, что они нужны лишь на время - когда он и она встречают друг друга. Мимолетная это пора. Но зато какая насыщенная, какая яркая! Меты, знаки... Дабы они выполняли свою функцию, их нужно расположить на самом видном месте. Природа принимает это в расчет - ее кисть касается прежде всего птичьей головы и шеи, чтобы опознавательная мета сразу бросалась в глаза. Лысуха и камышница нередко живут в одних и тех же местах. Но у лысухи на голове белая бляшка, а у камышницы - красная: перепутать двух птиц невозможно. У глухаря есть характерная бородка; алую фуражечку желны замечаешь издали; по белым нарисованным усам легко опознать камышовую овсянку. Видите плывущего вдалеке лебедя? У основания его клюва имеется своеобразный нарост. Значит, это лебедь шипун. А кликунов мы сразу узнаем по черно-желтому клюву. Высоко и грациозно поднимают лебеди свои головы. Чем выше, тем заметнее! Этот принцип мы перенимаем у природы. Высокие маяки, огни и флаги на мачтах - это служба оповещения на ином уровне. Но аналогия с природными решениями тут очевидна.

В любом конкретном случае топография опознавательных отметин птиц находит логичное объяснение. Вот хищные птицы, например. Меты и знаки у них на нижней стороне крыльев. Совсем как у самолетов. Но в авиации это понятно: опознать самолет должен наблюдатель, находящийся на земле. А кому передают информацию канюки, сапсаны, беркуты?

Вот брачные игры пернатых хищников. Птица то круто пикирует вниз, то стремительно взмывает в поднебесье. Потом долго кружится над одним местом - словно ниткой привязана к незримой оси. Во время этих токовых полетов низ крыльев хорошо заметен. Информацию легко считывать! Будущие спутницы хищников это и делают, не покидая своих излюбленных позиций - телеграфных столбов и верхушек деревьев.

А как объяснить необычное расположение отметин у серой куропатки? Смотрите: белое брюшко самца украшено коричневой подковой. Казалось бы, весьма неудобное место для опознавательного знака. Однако наблюдение за поведением птицы снова дает ключ к решению загадки. Вот в лесу встречаются две птицы. Начинается что-то похожее на ритуал приветствия. Птицы выпрямляются, принимая неожиданную для нас позу. Подковообразный знак сразу становится заметным. Визитная карточка предъявлена - любые недоразумения исключены. Но при сигнале опасности куропатки прижимаются к земле. Броская отметина прячется от постороннего взгляда. Куропатки слились с вереском, ягелем; пропали среди сухого опада.

Во многих отрядах птиц знаки несет подхвостье. Обычно оно прикрыто перьями, окрашенными в покровительственные тона. Но во время тока птица поднимает крылья и распускает хвост. Чтобы замаскированные знаки стали еще более заметными, птица стремится занять наилучшую позу для их демонстрации.

У дятлов возле подхвостья есть "сигнальные огни". Зачем нужно столь оригинальное расположение отметин? Дело в том, что дятлы часто трудятся в разных ярусах дерева, один над другим, и огнистые меты на подхвостьях помогают им быстро узнать соплеменника. Высокий ствол - как дятлова улица. И вот флажками регулировщика вспыхивают на ней видовые отметины!

Движение жизни направляется к одной цели - умножению и процветанию рода. Для этого зажигаются и своеобразные маячки на подхвостье пастушковых птиц. Живут они в непролазной осоковой гуще. Тут не трудно и заблудиться, особенно птенцам-несмышленышам. Не для них ли в первую очередь и предназначены отметины? Видя перед собой путеводный знак, выводок следует за ним: птица-родительница впереди, а малютки пуховички, как на прицепе.

Видовые отметины могут играть двоякую роль: служить и для опознания, и для маркировки одновременно. Вот лишь один пример. На груди и шее оляпки есть крупное белое пятно. Очень заметная видовая афиша! Но в одной ситуации она выделяет оляпку, а в другой растворяет ее среди природного окружения. Попробуйте отыскать птицу среди светлых и темных камушков, выступающих из ручья,- оляпка неотличима от них. Произошло маленькое, но все равно чудесное превращение: окраска опознавательная стала окраской разбивающей, -маскирующей.

Каждое перышко - малая отдельность: своя иннервация, свое кровоснабжение. Но рисунок на птице целостен! Он словно кистью наложен. Перед нами подобие живописи, а не мозаика - мы вовсе не замечаем, что тысячи перышек так состыкованы, что получается единая и полная картина. Как обеспечивается эта согласованность в окраске перьев? Тайна целостности... Мы еще очень далеки от ее решения.

И вот что еще надо подчеркнуть: расположение рисунка может не совпадать с расположением перьев! Это две независимые системы! Рисунок словно существует отдельно от перьев. Все говорит об автономности тех факторов, которые ответственны за образование рисунка. Но что это за факторы? Открытие их будет шагом вперед в понимании природной красоты и гармонии.

Еще одна важная черта опознавательной окраски - симметрия. Левое и правое тут всегда зеркально равны друг другу. И это не случайно: симметрия организует сигнал, делает его передачу наиболее эффективной. Информация как бы дублируется, передается дважды - с левой и правой стороны одновременно. Появись в ней хоть малая асимметрия, и срыв передачи произойдет немедленно. Сообщение не будет понято, оно лишь озадачит адресата.

Почему же тогда асимметрична окраска некоторых животных? Да потому, что она выполняет совсем другую функцию: не распознавания, а устрашения, предупреждения. Вспомним свободный разброс пятен на теле нашего земноводного - жерлянки. Это тоже своеобразный знак, но в коде природы он несет негативный смысл: указывает на несъедобность лягушки.

Асимметричная окраска свойственна и домашним животным. Условия их жизни резко отличны от природных, задача распознавания сородичей тут фактически снята. А у вольных птиц с их перелетами и кочевками она всегда актуальна. Вот почему симметрия господствует в птичьей окраске.

Чем гуще, плотнее живет птичий народ, тем больше красок на его палитре. Разнообразие видового состава усложняет задачи связи. Поэтому в дело идут все колера, их сочетания становятся все более фантастическими. Надо, обязательно надо как-то выделить себя из окружения! Это диктует жизненная необходимость - иначе опустеют птичьи гнезда.

Однако картина резко. меняется - становится бледной, тусклой - при однообразном птичьем населении. Такое бывает на некоторых удаленных островах. Биоценозы здесь бедны, и это упрощает задачи коммуникации. Видовые меты на островах словно выцветают, а то и вовсе исчезают. .Возникает явление куроперости: самцы как две капли воды становятся похожими на самок. Например, на Марианских островах живут куроперые кряквы. А на Азорских островах можно встретить куроперых снегирей.

Где природа берет краски для расцвечивания мира пернатых? Посмотрим на ее палитру с точки зрения химика. Вначале "графика": серые, черные тона. Так окрашены, например, наши вороны. За эту скромную, но весьма выразительную часть птичьего спектра ответственны меланины. Велико разнообразие этих пигментов. Так, эумеланин обеспечивает всю сложнейшую градацию серых и сизо-черных оттенков: варьирование достигается разной степенью окисления пигмента. А вот феомеланины дают бурые, рыжеватые, охристые гаммы. В большом почете у птиц эти краски. Как подходят они под цвет жухлой листвы и сухих трав!

Теперь перейдем к ярким, броским краскам. Огнистое подхвостье дятла; звучно-желтые перья иволги... Для того чтобы положить эти мазки, природа прибегает к каротиноидам и порфиринам. Самое яркое, самое интенсивное полыхание красок пернатых обитателей планеты обусловлено этими пигментами.

А для синих и фиолетовых тонов у птиц нет специального красителя. Тона эти образуются при тонко рассчитанном взаимодействии химических и оптических факторов. Посмотрите в микроскоп: перед вами слой так называемых призматических клеток, очень напоминающих крохотные призмы. Под ними черный слой эумеланинов. Прозрачные призмы - на черном фоне. Угол преломления света таков, что в результате получается синий цвет. А если под клетками-призмами есть подкладка из феомеланина, то будет чудесный фиолетовый перелив. Не заинтересуются ли художники этой замечательной техникой?

Чем выше мы поднимаемся по широте, тем скупее краски птичьего мира. Цветастые радуги - в тропиках, и простая графичность, белизна - на севере. Закономерность, известная под названием "правила Глогера". Правило это было выведено чисто эмпирически: в нем обобщены конкретные наблюдения. Для теоретического обоснования правила зоологи породили серию гипотез. Упомяну лишь одну: скромная бело-черная окраска северных птиц может уменьшать теплоотдачу в условиях холодного климата. Светлоокрашенные тела излучают тепло менее интенсивно.

У белых птиц пигментация отсутствует, в их перьях много воздушных пузырьков. Благодаря этому лучи отражаются равномерно, а не избирательно. Правда, и в белых перьях можно заметить радужные переливы, вызванные интерференцией. Но причина ее - чисто физическая.

Ошеломляет разнообразие земной жизни. Непохожесть берет верх над шаблоном. И в мире птиц, это устремление природы реализуется со всем блеском.